Эпиграф:Производство высокообогащенного
урана для ядерного оружия в России было
прекращено в конце 1980-х г.г.
Срок службы
наполнителя боеголовки: 20-25
лет.
Россия полностью
уничтожит высокообогащенный уран из ядерного оружия
к 2013 году, сообщил глава Росатома Сергей Кириенко в Люксембурге на
международной конференции по предотвращению ядерной катастрофы. По его
словам, Россия перевела в топливо для ядерных реакторов более половины
высокообогащенного урана.
Кириенко отметил, что Россия уже
уничтожила самое большое среди ядерных держав количество делящихся
материалов военного назначения.
"Россия выделила 500
метрических тонн высокообогащенного урана 90% обогащения, которые
подлежат разбавлению до уровня энергетического урана, и более половины
этого количества уже уничтожено и переведено в топливо для ядерных
реакторов", - сказал Кириенко.
"Безусловно, мы будем
реализовывать эту программу до ее завершения, и все 500 тонн к 2013
году будут полностью уничтожены", - указал глава
Росатома...Он же и Эпилог, мать
его
Пока русские просроченные ракеты, из
тех единиц, которым удалось продраться через глобальную сеть ПРО,
гулкими металлическими болванками падали на намеченные когда-то цели, не
причиняя им особого вреда при этом, территория самой России расцветала
многочисленными букетами ядерных взрывов. Снайперскую точность проявляли
НАТО-вские "садовники",
Таким было начало. Начало
Конца. Не то, чтобы - совсем уж Конца Света. Подыхал старый привычный
несправедливый и опостылевший мир, долго уже и так же привычно,
катящийся в пропасть. Может быть, можно было бы сказать, что наступил,
наконец, Конец Тьмы? Простите за тавтологию.
После
столь мощной и успешной артподготовки, началась небывалая по масштабу
воздушно-водно-наземная операция. Санкционированная ООН миротворческая
миссия по зачистке России. Санитары Планеты в кевларовых
доспехах огнём и мечом продолжили сеять демократию по всей Земле,
вернее, по той её части, что осталась живой ещё
кое-как.
Ну, это всё - лирика.
В
целом, государство Российская Федерация очень быстро была размётана по
собственным просторам. Как держава общемирового уровня, не смогла дать
достойного отпора внешней агрессии. Потому, что внутреннего единства в
ней давно уже не было. Кому-то Россия - это берёзки, кому-то - вышки
нефтяные, кому-то - это "вот, всё, что вокруг", кому-то - "всё вокруг,
что можно к рукам прибрать"... Да, боже ж ты мой, и всё больше не
братской любви, а нечеловеческой ненависти между россиянами. Напрасно
русским национальность запретили...
Вот, такая
грустная лирика.
Отдельные уцелевшие вооруженные
соединения бывшей Российской Армии оказывали на местах яростное
сопротивление могучему кулаку НАТО. Яростное - не обязательно
победоносное, но упёртое, несгибаемое. Некоторые командиры проявили
преступное самоуправство, отказавшись от непонятной капитуляции,
принятой Генштабом.
Кремль пал первым. Он покорно пал
бы и раньше, да враги забыли предупредить - когда. Они думали, что он
ерепенится серьёзно. А президент, правительство в полном составе,
парламент, губернаторы и мэры, все те, кому было что терять, кроме
Родины, едва почуяв дым отечества (не с прописной буквы, а реальный дым,
чёрный, горький) выскочили на панели с ключами от русских городов на
бархатных подушечках. И кричали "освободителям" ура, и в воздух чепчики
кидали. Это, други, политика. Они "спасали" "свой" народ от
бессмысленного кровопролития. По главным улицам и проспектам маршировал
Новый Мировой Порядок. Конечно же, и органы правопорядка, вся
жандармерия, политическая полиция и прочие опричники беспрекословно
заняли подобающее им место.
А что же быдло, то есть
народ? В основном, но и не без сволочных исключений, конечно,
превратились в партизанов. Те из них, что были лучше организованы,
располагали налаженной связью между собой, имели более-менее приличное
оружие и достаточно боеприпасов, гордо именовали себя "милиция" -
Народное ополчение. Немало появилось и независимых патриотических
банд.
Я в это время был в
Москве.
С приходом новой власти, многие москвичи ушли
в подмосковье. В прямом смысле этого слова, вертикально вниз, под
город. Москва - как айсберг, знаете ли. Под землёй она гораздо больше,
чем на поверхности. Метрополитен - лишь красивая прихожая к этим
бесконечным лабиринтам и гигантским пещерам (непонятно, как такая
тяжёлая верхняя Москва на сплошных пустотах нижней держится?). Метро,
разумеется, больше не работало для гражданских пассажиров, оно стало
аванпостом - и для полицаев, и для милиционеров - на разных станциях. И
вялотлеющей линией фронта, не удобной для широкомасштабных боевых
действий. И занять целиком всю эту высоту... простите, "нижнету" никто
особенно не стремился. Потому, что метро - это быстрая надёжная могила: с
его-то тоннелями, да нашими газами.
А, вот, за
стенами тоннелей - совсем другой мир. Конечно, и у полицаев были наёмные
диггеры, но этих мы старались уничтожать в первую
очередь.
Натовцы под землю не совались, и партизаны
совершали регулярные рейды на поверхность.
Я,
милиционер.
На этот раз мы выбрались через
бомбоубежище подвала жилого дома, вышли в подъезд из служебного
дворницкого помещения. Деревянная дверь запиралась снаружи, но и
распахивалась тоже наружу. Выбить её ногой не составляло труда. Нас было
- два. Их на улице - не сочтённая куча и несколько единиц техники. У
нас - мой "Калаш" и Андрюхи "СВД". У них... говорил уже. Мы поднялись на
второй этаж. Андрей пристроился у окна с винтовкой на
изготовку:
- Приготовились... Операция
"дератизация"!
- Подожди. Посмотрю квартиры.
Нам
приходилось быть немного мародёрами. Питьевой воды внизу были почти
неисчерпаемые запасы (о"подмосковном море" я расскажу позже, или кто-то
другой опередит), с продуктами было сложнее, но их мы добывали, конечно,
не из брошенных квартир, а с армейских складов и натовских
обозов, как и боеприпасы. Но...
Я услышал быстрое и
размеренное: "тдыт" "тдыт" "тдыт" "тдыт" - в акустике подъезда. Чуть ли
не жопой покатился по ступеням, не догадываясь выглянуть в промежуточное
окно. Андрей, не прячась, просто хреначил жёлтые фигурки, которые видел
в прицеле. Я сбил его с ног, и секундою позже зазубастилась очередь
БТР-овского пулемёта по стенке напротив.
- Вниз! - ору, -
Вниз!
Мы скатились на полэтажа ниже. Пулемёт и вверх и вниз
поливал так, что от дворницкой двери ничего не осталось. Щепки и лежали
на полу, и летали по всему подъезду.
- Я первый, - говорю
Андрею , - ты за
мной.
.........................................................................................................
Когда
я побежал, мне стало больно в пояснице, и я потерял сознание. Они
стреляли, они попали.
Меня били, надо мной издевались
и спрашивали:
- Ты кто?
Я отвечал:
Я -
милиционер.
|
