В прошлый раз мы говорили о том, как оголтелая "борьба с экстремизмом" меняет ту атмосферу свободной дискуссии, которая сложилась в Интернете, и вообще общественное сознание.

Давайте теперь посмотрим на деятельность самих "борцов", и на то, как она отражается на формировании их имиджа в этом самом общественном сознании. Ведь сообщения об "экстремистских преступлениях" занимают заметное место в общем информационном потоке, который создается нашими СМИ.

Вопросы квалификации

Основным "антиэкстремистским" законом является закон "О противодействии экстремистской деятельности". В первой статье, описывающей основные понятия, дано определение этой деятельности, которое представляет собой перечисление из тринадцати пунктов. Первый сюрприз ждет нас здесь: в нем нет ни "возбуждения ненависти либо вражды", ни "унижения достоинства", за которые предусмотрена ответственность в статье 282 УК.

Ближе всего к ее формулировкам – два пункта из перечня: про "возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни" и про "пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии". Но привести терминологию закона в соответствие с УК за несколько лет никто так и не попытался.

Ответственность за некоторые действия, упомянутые в других пунктах перечня, предусмотрена в отдельных статьях УК. А за некоторые – в отдельных статьях Кодекса об административных правонарушениях.

Это – второй сюрприз нашего антиэкстремистского законодательства, для тех, кто под "законом" понимает в основном кодекс уголовный. Ответственность за так называемую "пропаганду и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения" предусмотрена статьей 20.3 КоАП. А "производство и распространение экстремистских материалов" – это, соответственно, статья 20.29.

Однако, если посмотреть на практику привлечения к ответственности за распространение экстремистских материалов, то можно увидеть, что она сильно зависит от региона. Где-то такие действия квалифицируют как административное правонарушение, а где-то – лепят за такое распространение полноценную 282 статью. Как поступят "органы" в каждом конкретном случае – предугадать затруднительно...

Оригинально выпутался из ситуации Верховный суд в своем постановлении о судебной практике по делам экстремистской направленности:

"Вопрос о том, является ли массовое распространение экстремистских материалов, включенных в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, преступлением, предусмотренным статьей 282 УК РФ, или административным правонарушением (статья 20.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях), должен разрешаться в зависимости от направленности умысла лица, распространяющего указанные материалы.

В случае, когда лицо распространяет экстремистские материалы, включенные в опубликованный федеральный список экстремистских материалов, с целью возбудить ненависть либо вражду, а также унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, содеянное им должно влечь уголовную ответственность по статье 282 УК РФ."

Фактически, это – завуалированное разрешение на привлечение по 282 статье, поскольку в подобного рода делах презюмируются именно намерения распространяющего "возбудить ненависть". Что тоже неправильно: определение "экстремистской деятельности", к которой должен призывать "экстремистский материал" – шире, чем "возбуждение ненависти" и "унижение достоинства".

Еще смешнее получилось со второй административной статьей, которая запрещает "пропаганду и демонстрацию". Писалась она для того, чтобы запретить демонстрировать нацистскую символику именно в целях пропаганды. Однако, борцы с экстремистской заразой кинулись запрещать вообще любую "демонстрацию". Первыми под каток борьбы попали антиквары, которые действительно торгуют предметами времен Рейха, но нацизм пропагандировать и не думали.

В качестве довеска в таких случаях используется шестая статья закона "Об увековечении победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов", которая относит к "проявлениям фашизма" любое использование нацистской символики. Никакой ответственности за такое использование она не предусматривает, и годится лишь для того, чтобы на нее сослался какой-нибудь прокурор в комментарии для прессы.

То, что запрет этот – идиотский, видно невооруженным глазом: запрещено любое использование символики, независимо от целей. Если заняться строгим выполнением этой статьи, то цензуре придется подвергнуть почти все фильмы о войне, и множество опубликованных архивных фотографий, в которых изображена куча этой самой "символики". Ясное дело, никто этим заниматься не будет, потому что результат такой зачистки будет далек от "увековечения победы".

Что можно найти под фонарем

Как вы наверняка успели заметить, под зачистку постоянно попадают блогеры, которые что-то не то написали в Интернете – от москвички, опубликовавшей "пособие по уличному террору" до кандидата философских наук из Азербайджана, которому пытались выпилить сайт за экстремизм. Кандидат наук, впрочем, сумел опротестовать решение, хотя его сайт не работает до сих пор.

Борцы борются не со всяким "сетевым экстремизмом": искоренить его полностью просто невозможно. В их поле зрения попадает только малая часть распространяемых материалов, а карается их распространение, как правило, только в тех случаях, когда личность автора можно установить.

Как известно, отечественная "киберполиция" – это абсолютно бессмысленный орган, неспособный раскрыть хоть какое-нибудь реальное "киберпреступление". Жизнь недавно подкинула новое подтверждение этому – отказ полиции возбуждать уголовное дело по факту DDOS-атаки на "Живой журнал". Основания для этого – просто феерические: поскольку "идентифицировать неправомерные запросы" не удалось "в связи с большим объемом пользователей", было принято решение отказать в возбуждении в связи с отсутствием события преступления. Проще говоря, по мнению "киберполицейских", если установить личность преступника нельзя, то и преступления никакого и нет.

Но даже и в случае, когда автор "экстремистского материала" известен, до него вполне могут не дойти длинные руки закона. А могут и дойти – через шесть лет, как в случае с одним жителем Перми, в 2005 году процитировавшим Гитлера на форуме, а в 2011 – привлеченном за это к суду.

Разумеется, это вызывает закономерные вопросы вида "а почему мою страничку запрещают, а воооон ту – нет?" Наиболее логичный ответ на них сводится к тому, что привлекаем к ответственности мы вас, дорогой товарищ, и не надо кивать на других: до них тоже доберутся. Но когда "других" становится гораздо больше, чем наказанных, вопрос уже не выглядит таким глупым.

Отдельная тема – об осмысленности запретов. Блокировка "Живого журнала" из-за одной записи уже имела место. А прямо сейчас двумя последними пунктами в "экстремистском списке" значатся 954 и 955 – соответственно сайты "www.livainternet.ru" и "www.TATARLAR". Первый из них был создан 14 июня этого года, а запрещен – решением от 25 мая. Вы легко можете догадаться, как так получилось, если знаете о том, что в "списке" присутствует масса ошибок. Ну, а после того, как догадались, вы легко поймете, какой сайт действительно имеется в виду. А tatarlar.ru" – это крупный татарский портал.

К сожалению, Засвияжский районный суд Ульяновска, который отличился, запретив оба этих сайта, пренебрегает обязанностью публиковать свои решения в Интернете, так что мы лишены возможности узнать, чем же именно был вызван запрет. Но догадаться можно: каким-нибудь пользователем-экстремистом, который постил в свой блог всякую всячину. О том, что такой способ запрета "всего оптом" неправомерен, я уже писал. Рекомендую владельцам лирушечки и "татарлара" подумать о том, как обжаловать этот бред, а то получится как с "Библиотекой Мошкова"...

Сам я, как бывший работник "органов", полагаю, что заниматься они должны чем-то действительно полезным. Они и занимаются, но этого почему-то не заметно. В средствах массовой информации распространяются в основном как раз вот такие новости, связанные с "экстремистами", и прочие "на злобу дня". По мере того, как нарастает градус борьбы, увеличивается и количество таких вот придуманных экстремистов.

Прокурорские работники, обзывающие в комментариях для газет "опасным экстремистом" школьника, который что-то не то написал на форуме, похоже, не задумываются, что своими руками создают себе репутацию клоунов, тупых и злобных. Истории, подобные "проверке на экстремизм" "жареных грузинчиков" весьма способствуют этому.

И еще один момент: поиск виноватых там, где искать легче всего, то есть, в Сети, не только является "распиаренной" профанацией борьбы с преступностью. Невозможность "легально" высказать свое мнение, каким бы оно ни было, может спровоцировать к более решительным действиям. Предпосылки к этому заметны в последнем доклада о радикальном национализме центра "Сова":

"Если трудно говорить о количественной динамике антигосударственного террора, то с уверенностью можно утверждать, что он становится более дерзким и показательным. И это не только уже упомянутые листовки на местах преступления или «партизанские декларации» и «воззвания» в Интернете. От угроз сотрудникам правоохранительных органов и судов праворадикалы переходят к реальным действиям. Так, в конце 2010 года в Приморье был задержан подозреваемый в подготовке покушения на следователя А. Комарова, ведшего дело лидера «Союза славян Дальнего Востока». Но, безусловно, самым громким преступлением 2010 года в этой области стало убийство судьи Мосгорсуда Эдуарда Чувашова, который вел, в частности, дело группы «Белые волки», обвиняемой в серии убийств людей с неславянской внешностью."

Знаете, лучше бы они просто трепались в интернетах...