В 1987 г. меня забрали в армию, и служить я поехал в Крым. Первые дни и недели в армии для домашнего мальчика – ну, это как первые дни в тюрьме, когда впереди еще годы. Я был просто в отчаянии и не понимал, как это можно выдержать, вытерпеть все два года до демобилизации. Все вокруг, сама часть, казармы, столовая, дорожки и заборы выглядели для меня как-то пасмурно, серо, грязно, производили такое же впечатление, как и черно-белые картинки города в фильме «Собачье сердце».

Так прошли первые недели, курс молодого бойца, адаптация в роте (в отделе, как это у нас называлось), все погано и мерзко, ноги стерты в кровь, в сплошную рану, а отжимать одеяло по утрам никак толком не удается, старослужащие попросту пугают. Тюрьма тюрьмою.

А затем нас повезли на автобусе на службу, туда, где мы непосредственно должны были выполнять свои обязанности. Помню, день был солнечный, мы ехали по степи (я служил в степном Крыму, недалеко от Евпатории), свернули налево и вдруг перед нами, пацанами открылось чудо. На фоне пронзительно синего моря, освященное солнцем возвышалось совершенно белое здание, а над ним, куда большая чем само здание, совершенно белая чашка параболической антенны. Издалека были не очень ясны размеры, но когда автобус подъехал прямо к антенне, в полной мере стала ощущаться громадность этого сооружения. Помню было тихо, пахло известняком, немножко морем и степными травами, и только ветер пел в ажурных стопильных системах, поддерживающих чашу. А чаша была громадной! Вот именно ГРОМАДНОЙ! Никакие фотографии издалека не дадут возможности ощутить величие этого творения рук человеческих. Нужно там походить, подышать. Закинуть голову и посмотреть в небо. Гораздо позже, что то подобное я ощутил в одном античном храме, только что храм был куда меньше:)  и туристы настырно галдели.

Но оказалось, что нас только привезли на экскурсию, рассадили в автобусе и повезли дальше. Я прямо расстроился… ненадолго. Ибо привезли нас к следующему, не менее впечатляющему сооружению. Вот представьте себе эдакие козлы, на которых дрова пилят, эдакую раму, но металлическую и высотой с девятиэтажный дом. А на ней смонтированы 8 громадных тарелок, 2 ряда по 4 штуки. Вот ее фото, но нужно понимать масштаб. И вся она довольно лихо поворачивается. На ней мы и должны были служить. Буднично нам объяснили, что служим мы не где-нибудь, а в Центре Дальней Космической связи, что в отличие от других отделов будем работать не тут, в прихожей Земли (то есть на орбитальные аппараты), а там, куда подальше, на Марс, Венеру, комету Галлея и т.д. Ибо связь наша дальняя, хе-хе, практически галактическая, вот.

Я видел фотографии, как по тем дорожкам, среди тех зданий, которые казались мне серыми и унылыми, прогуливались Королев и Гагарин. Впрочем, прогуливались не то слово. Гагарин там служил (некоторое время), а Королев работал.

Это был первый перелом в моем самоощущении службы в армии. В тот день я впервые остро понял, что я не в бессмысленной тюрьме без вины, а служу Советскому Союзу, и что мне, по большому счету повезло. Я, домашний мальчик из Минска, зачитывающийся на гражданке фантастическими романами, попал в эту самую фантастику. А подъемы и отбои, маршброски и надраивание взлетки, всякие фазаны, черпаки и деды – это так, ерунда, ничего страшного. И знаете, что интересно? Вот те самые казармы, столовая, корпуса центра связи и второго центра управления полетом, которые раньше мне казались «экзистенциально» серыми, угрюмыми и враждебным, совершенно изменились. Они стали осмысленными, понятными, чистыми и даже визуально стали восприниматься не в сером, а белом цвете.

Уже позже мне довелось съездить в командировку в Тюратам, потрогать рукою Буран, наблюдать старт космического корабля, видеть совсем близко Титова. Были и другие переломы, например, когда я понял, что значит быть солдатом и быть готовым родину защищать, когда я из доходяги, который не мог ни толком подтянуться, а на маршброске загибался после первого километра, стал отличником БиПП. Но то, первое непосредственное соприкосновение с космосом – стало значимым для меня не только в рамках службы, а на всю жизнь.

Мне кажется, что ненавистники Советского Союза – это несчастные люди, которым чего то не хватило, что бы научиться отличать главное от второстепенного и по большому счету неважного, а потому они так и не научились видеть. Весь Советский Союз для них остался серым, даже бесцветным, грязным и унылым. И понятно, почему в СССР они были несчастны, почему легко повелись на аляповато раскрашенные фантики, и в правоте своего выбора уверенны до сих пор. Не довелось им увидать настоящей глубины, настоящих красок нашей страны. Увидеть эти краски можно по-разному, в разных обстоятельствах, а я вот увидел их через советский космос, о чем вам и написал.

И еще я написал о Гагарине, хотя почти о нем и не упоминал. Вот так.