…Голодал он в этом детстве, не дерзал,
Успевал только переодеться – и в спортзал…
В.Высоцкий «Четверка первачей»
Миллиардер Михаил Прохоров, баллотирующийся на пост президента России,
говорит, что у него была одна мечта в детстве — наесться досыта, пишет
РИА Новости.
«Тогда я все время был голоден, и как-то раз видел фильм
по телевизору, где отряд находит тайный погреб, а там так много еды:
ветчина, мясо. Нам задали сочинение на тему „О чем я мечтаю?". И я в
сочинении написал, что хотел бы возглавить отряд, зайти в погреб и
наесться досыта. Искренняя мечта была убита в самом детстве», —
рассказал он в эфире телеканала «Дождь».
В семье начальника
Управления международных связей Госкомспорта СССР и сотрудницы кафедры
полимеров Московского института химического машиностроения ребенок
мечтал наесться досыта?
Ладно бы Прохоров, с этим понятно: ему хоть
всю планету в горло засунь – сыт не станет. Это пример того алчущего,
который, вопреки евангельским алчущим, не блажен, ибо не насытится. Но
вот в журнал наш НБиС пишет письмо читательница – комментируя публикацию
известного футуролога М.Калашникова о ложной памяти, внедряемой в
сознание ныне живущих о советском времени.
Фрося Марусина (22-01-2012
13:02): «У Калашникова, видимо, тягчайшая амнезия. Кому это он
рассказывает про отсутствие очередей за молоком и наличии мяса в
магазинах военных городков в 70-х? Если бы сама девчонкой регулярно в
них не стояла в доблестном городе Мирном (Плесецк) и видела в этих самых
70-х мясо в свободной продаже в магазинах этого самого военного
городка, то не было бы так смешно читать эти "откровения"».
Дело тут
вот в чем. Со времен совдепа многие слова изменили свой смысл. Например,
сейчас слово «голод» употребляется в смысле описания болезненных
ощущений пустого желудка и крайней недостаточности питания. Но это
только сейчас. Я вам не скажу за всю Одессу – вся Одесса очень велика;
скажу за Уфу, бедный провинциальный город, серый и бесперспективный в
70-е годы ХХ века, откуда никогда не сменятся было квартирой в
Ленинград, Киев или Кишинев, откуда и мечтать нельзя было выехать в
Краснодар, Ставрополь или Кисловодск на «ПМЖ». Я там жил. Я помню.
Слово
«голод» у совков 70-х годов ХХ века означало вовсе не рези в животе.
Оно изменило свое значение в брежневский хлебосольный период и стало
означать просто отсутствие желаемых деликатесных продуктов. Например,
наличие хлеба и макарон – это голод. Отсутствие лососевой икры – при
полной доступности кабачковой и баклажанной икры – голод. Совки так друг
другу и говорили – «голод», «голод» - про недоступность ряда
деликатесов – и мы, дети, жадно впитывали эту фальшь, становясь из
пионеров хиппующими детьми перестройки…
Я помню скандал в нашей семье
70-х годов. Покойный уже дядя Вова начал тянуть про голод, и тогда мой
дед-коммунист, фронтовик (тоже уже покойный) в ярости распахнул
створчатые двери в гостиную. Гости увидели роскошный стол, ломившийся от
яств, а дед начал выговаривать дяде Вове:
-Не обессудь, зятек, голод ведь, вот уж чем богаты… по скудости-то нашей…
Покупать
ливерную колбасу в 70-е годы было стыдно. Уфимцы считали своим долгом
сказать продавщице и окружающим: «Я для кошечки беру…»
Дед мой однажды на эту кошечку прореагировал сердито. Подошел вслед за дамочкой к прилавку и громко отчетливо сказал:
-А мне тоже ливерной! Для себя!
Хлеб,
уксус, соль, перец, горчица практически ничего не стоили. В любой
столовке их можно было кушать сколько угодно, как при коммунизме,
бесплатно. Манную кашу со шматком сливочного масла (только позже я
узнал, что по потреблению сливочного масла мы обошли США в 3 раза!)
приобретали за 10 копеек. А в булочной Уфы всегда можно было подобрать с
пола несколько мелких монеток, чем мы, дети 70-х, охотно пользовались,
подбирая оброненную мелочь (наклонятся за 5 копейками для взрослых было
стыдно) и покупая себе булочки «похрустеть».
Когда совки говорили (и
говорят) – «мяса не было», то имеется в виду вовсе не то, что мяса
СОВСЕМ не было. В Уфе (которая очень низко, на 60-м месте, стояла в
рейтинге городов СССР) мясо было всегда. Но оно было на рынке и в
кооперативном магазине (уфимцы, помните? Перекресток Ленина и
Коммунистической – ВСЕГДА любое мясо, ВСЕГДА несколько сортов колбас?).
А в магазине наблюдалась некоторая нехватка ДЕШЕВОГО мяса. Поэтому моя
мама вела меня (уфимцы, помните? Во дворе Башпединститута, там почему-то
выдавали…) в очередь за ДЕШЕВЫМ мясным рагу, и мы стояли по два-три
часа, как дураки, за дешевизной, хотя до КООП дойти было – два квартала.
Но
тут включался какой-то нелепый механизм экономности – совок считал
грехом переплачивать за мясо, и иногда некоторые наши соседи летали
самолетами за дешевым мясом в Москву. Сейчас это звучит, как бред, но
тогда было реальностью. Авиабилет был дешев, тетки опоясывались сумками и
перли авиарейсом множество дешевого мяса из Москвы. То ли так им
дешевле было покупать, то ли просто столицу повидать хотелось – не знаю…
Друзья
моего отца получили как-то премию. Слетали в Волгоград покушать черной
икры, вернулись к вечеру, жены до сих пор об этом перелете ничего не
знают. Лихо?
Для мальчишки 70-х годов сам слух о том, что немцы в
ресторанах «платят каждый за себя» казался клеветой на вожделенный
Запад. Как можно – в ресторане всегда платит за друга кто-то один,
обычно тот, кто приглашает, но уж никак не пополам… Много горя мы
выкушали с друзьями, прежде чем научились делить на доли ресторанный
счет…
Еды было так много, что мы ходили друг к другу обедать без
приглашения или даже уведомления. Бабушка и не спрашивала – Саш, а
сколько сегодня приведешь друзей? Двоих? Троих? Пришли, сколько зазвал,
бабушка тотчас мечет на стол – НЕ СЧИТАЛОСЬ В УФИМСКОЙ СЕМЬЕ ЭТО ЗА
ТРАТЫ…
Жили мы весьма широко – и мать и отец получали много выше
среднего. А вот сестра отца работала на заводе, получала 120 рублей в
месяц и тянула двоих детей. Отец, заглядывая к ней, всегда проверял
холодильник: есть ли достаток в продуктах. Она купила кооперативную
квартиру- двухкомнатную, со всеми удобствами, за 4 тыс. рублей, часть
денег дал отец, не в долг, а просто так. Мог себе позволить… Вы сейчас
можете родной сестре оплатить четверть покупки квартиры? И не в долг, а с
одной конструкторской премии на заводе?
Поэтому, анализируя
источники по совдепу и воспоминания совков, историк должен быть очень
осторожен, помнить, что слова поменяли смысл очень во многом. Голод –
это не отсутствие продуктов питания, а отсутствие деликатесов. Бедность –
это не когда в бараке, а когда квартиру покупаешь, занимая у родных.
Отсутствие чего либо – на самом деле не отсутствие, а неготовность
переплачивать по коммерческой стоимости. Без своего жилья – это не
тогда, когда жильё приобрести не можешь, а когда ждешь бесплатного от
государства, будто оно вечный твой должник. Совок как рассуждал – «Я
хоть завтра пойду и куплю кооперативную квартиру – но чего это?! Что
это, я должен с зарплаты своей метры квадратные оплачивать?! Шиш,
обязаны дать! Мне деньги для другого понадобятся! Может, мне ещё и в
дворники устроится, чтобы квартиру мне государство соизволило дать?!» (В
Уфе квартиру в городском доме сразу получал любой, кто изъявлял
готовность работать дворником).
Очень многие проблемы с торговлей,
как помню я (не надеясь на детскую память, я спросил у матери, она
подтвердила) возникли не в 1975, 79, 80, 84, а в 1989-91, т.е. уже под
влиянием «перестройки». Аберрация человеческой памяти такова, что люди
ЗАПОМНИЛИ ПОСЛЕДНЕЕ – пустые прилавки 1989-91 годов, ЗАБЫВ НАПРОЧЬ, что в
1970-88 прилавки уфимских магазинов были вовсе не так уж пусты. Были,
конечно, и очереди – но какие? Брали-то ведь продукты, как ненормальные!
Вареной колбасы каждый брал по 4-5 палок – куда?! Вот вы представьте
себе, что пришли вы в современный магазин и купили пять палок вареной
колбасы – как на вас посмотрят?
Была и другая особенность. Хлеб
уфимцы покупали рюкзаками. Буханок по 20-30. Зачем? Сухари сушить? Нет,
хлебом откармливали в пригородах свиней. Так дешев был советский хлеб (а
какой это был хлеб! Ароматный, хрустящий, таял во рту, строго
натуральный продукт!) что обходился дороже комбикорма.
В
«перестройку» со свинокормильцами пытались бороться, ввели норму – не
более 5 батонов белого хлеба на руки. Ввели и другое: в каждом подъезде
поставили бачки с хрюшкой – «Для пищевых отходов». Совки же никогда не
съедали (за Уфу ручаюсь) столько, сколько готовили, очень много
оставалось объедков. В промышленных масштабах недоеденное уфимскими
капризулями свозили на свинофермы – какая с человеческой пищи свинина
получалась, ого-го!
Я-то её помню. Мы ездили к знакомым в деревню, в
колхоз, к простым сельчанам, колхозникам. Когда-то мать в их деревне
начинала врачебную практику, связи остались до сих пор. Для встречи, не
считая иных закусок, сельчане мариновали нам ВЕДРО ШАШЛЫКА. И это в
СССР, в убогой БАССР, откуда трехкомнаную на кишиневскую коммуналку
сменять было проблемой!
Ведро – большое, натуральное, плотно набитое
чистым мясом, очень интересно было мне, ребенку, наблюдать, как готовили
шашлык. Это ведь в каждый приезд было – и опять же, за расходы в семье
не считалось.
Задумал отец купить картошку. А сельчанин и говорит –
чего там покупать? Иди в сарай, набирай, сколько надо, сколько в
багажник влезет! Тоже мне товар – картошка!
Я помню это очень хорошо, потому что влез в разговор взрослых и ляпнул глупо:
-Это же бессовестно!
Взрослые умолкли, недоуменно глядя на меня.
-Это же бессовестно с нашей стороны! – поправился я, и все засмеялись, а я густо покраснел.
Совки,
конечно, жили иначе и думали иначе, чем сейчас. У них были иные
ценности, иные приоритеты, иные мотивы для действия. Часто их щедрость
(по нынешним временам, сказочная) была связана вовсе не с их богатством,
а с широтой души.
Не хватало очень многого. Когда мне об этом напоминают – я обычно отвечаю: А СЕЙЧАС ВАМ ВСЕГО ХВАТАЕТ?
И обычно человек задумывается, начинает осмыслять – ешкин кот, ведь и сейчас полно того, чего не хватает, и даже поболе того…
Советская
жизнь отличалась крайней, я бы сказал, папуасской простотой. По
настоящему ценные вещи в ней стоили дешево, как золотой песок папуасов, а
какая-нибудь копеечная дрянь могла стоить очень дорого, как стеклянные
бусы в диком племени. Мой дед был парторгом крупного военного завода.
Летчик, прошедший войну от Халхин-Гола до Берлина, полковник авиации,
кавалер орденов Ленина, Красного знамени, Александра Невского и других. В
строящихся заводом домах деду предлагали на выбор любую квартиру.
Дед
оставался с семьёй в коммуналке, объясняя свой долг коммуниста так: «Я,
как парторг, не имею права жить в отдельной квартире, пока не вытащу из
бараков последнего рабочего». Как капитан, он покидал корабль
послевоенной бездомности последним…
Я был шокирован фразой из фильма
«Крестный отец», где босс мафии кого-то ругает – мол, как ты смел
явиться в джинсах сюда, где все в шерстяных костюмах? Шокирован был я
потому, что джинсы были очень дороги, могли обойтись не в одну зарплату,
а шерстяные костюмы всеми совками презирались и не ценились. Не ценили
совки с простотой папуасов и натуральную кожаную обувь – ей в Уфе были
завалены все обувные магазины.
Когда в школе в 80-х годах мы начали
борзеть, учитель истории, помню, предложил нам сходить и посмотреть,
сколько в магазине обуви. Ответ наш поражает совковым идиотизмом:
-Дык, Сергей Борисович, она же вся тупорылая!
Иначе
говоря, не того фасона, который нам хотелось. Дешево, доступно, из
натуральной кожи, но не того вида! Теперь то я понимаю, что в мире
тупорылой обуви наиболее тупорылыми были мы…
Поэтому, если услышите
от совка занудную песню акына «я не мог купить дочери сапоги» -
уточните, о сапогах ли речь идет или о конкретном фасоне сапог. Увидите,
что он не мог купить дочери «такие же, но с перламутровыми пуговицами»,
или, как завзятый халявщик, хотел купить такие же, но в два раза
дешевле.
Вообще, конечно же, советские страсти, для нас –
депрессированных 90-х годов, ждущих реабилитации и осуждения культа
ЕБНа, кажутся смешными, глупыми и жалкими. Это либо капризы, либо
доведенная до абсурда скаредность (часть совков – та, что не стеснялась
подбарить упавшую копейку – была крайне мелочной), либо требование от
КПСС земного рая здесь и сейчас.
Настоящих потребительских проблем
человек в 70-е годы не знал. Можно сказать про нас, советских граждан
эпохи «застолья» словами Высоцкого – «жили книжные дети, не знавшие
битв, изнывая от МЕЛКИХ своих катастроф…».
Кто-то стоял в очереди за
кирпичами на дачу. Стоял с ночи. Обругал всех в очереди, сам был
обруган, и сейчас делает круглые глаза – «ты че, кирпича-то было не
достать!!!».
Правильно. Страна активно строилась, чтобы вам,
халявщикам, бесплатно дарить 11,5 млн. квартир в пятилетку. Это при том,
что страна платила вам зарплаты, на которые вы вполне могли бы и купить
себе квартиры, как сестра моего отца, простой инженер на обычном заводе
с зарплатой ниже средней.
Поэтому – кирпича и другого стройтовара
делали очень много, но его все равно не хватало. А ждать и терпеть вы не
умели – вот и лезли с матом в какие-то ночные очереди, чтобы получить в
глаз за жадность…
Закрытость реального горя была столь тотальной,
что за горе совок принимал вполне искренне мелкую житейскую
неприятность. Приведу два примера. Мать моего друга, партработник,
боролась за 100% голосование на своем избирательном участке. Все
проголосовали, только некий Вася-сапожник портит статистику:
отказывается голосовать.
И вот, весь райком, весь этот синклит
сатрапов и раввинов, заваливается к Васе-сапожнику в коммуналку: почему,
Вася, не голосуешь за народную власть?! Вася давай выкобениваться: а
чего это я должен голосовать, вы мне квартиру дали?
В итоге дали Васе
квартиру, он проголосовал (на тех самых, «выборах без выбора», с
единственным кандидатом), а райком отчитался о 100% голосовании на
участке. И всем хорошо.
На самом деле, плохо, конечно, потому что от
удовлетворения таких вонючек (чтоб не воняли) страдали честные и
скромные, не приученные просить и побираться. Во многом именно
удовлетворение воняющих, прикормка врагов режима и погубили СССР. Но –
факт был, из песни слова не выкинешь…
Выпадало и скромным. Одна
знакомая, родила, мать одиночка. И тут край, и там… Бросилась в райком
КПСС, к партийному секретарю – сунула ему младенца в руки: на,
партийный, теперь он твой, тяжело мне эту ношу нести… Офигел бедный
партноменклатурщик, и так и эдак крутился, чтобы ребенка забрали у него,
квартиру матери-одиночке выделил… Сходите сегодня с младенцем в
районную администрацию…
Есть у нас в Уфе т.н. «деревня дураков». Это –
дома тех, кто достал советскую власть требованиями бесплатного жилья.
Им сказали в начале 80-х: вот что, ребята, готовых квартир для вас нет,
если так невтерпеж ждать до 2000 года, мы даем вам место, все
стройматериалы, инженера в руководители, стройте себе сами.
И
построили. Плохо, правда, ванные на кухне у них и все такое – не
профессионалы, все же. Но стоит «деревня дураков» посередь Уфы, и стоит
там жильё маленько дешевле, чем в других кварталах: на пол-мильончика
скидывают риэлторы…
Не такими уж дураками оказались советские дураки,
выстроили себе после работы, во внеурочное время, городские квартиры. А
жить там непрестижно…
Я лично живу в «уфимском малибу» - самом
лучшем месте города. Там вселилсь в огромную квартиру ещё мои папа и
мама, потому что без папиных иззобретений самолеты в СССР не летали, а
мама – основоположница гастритной кумысологии. Им обоим не стыдно было
сказать – за что они имеют элитную квартиру в элитном районе.
Пусть
нынешние покупатели самых дорогих в Уфе квартир, мои новые соседи,
объяснят – за какие заслуги они попали в этот дом. Искренне хотел бы,
чтобы у них это получилось, но боюсь – не справятся…
Источник: http://forum-msk.org/material/economic/8173024.html |
