Вокзал. Перрон. Отходящий поезд. Император щурится из-под куцего козырька фуражки.
Доктор в круглых очёчках, с пухлым саквояжем в руке и фамилией Чехов в паспорте огрызается на пассажирку с картиной, корзиной, картонкой...
- Что это Вы, дамочка, собачкой своей кусаетесь? Я же ничего плохого Вам не сделал. Просто подошёл, ничего не успел сделать...
- А вы, гражданин, не лезьте, куда вас не спрашивают. Вы электричку ждёте? Ишь ты, плацкарта дальнего следования. Вот и поездуй себе с богом, будьте любезны.
Володя освободил свою бритую голову от проводов с ушными затычками, сквозь папиросу выдохнул мне в лицо:
- А песни твои - говно.
- Я знаю. Они - для копрофагов.
Хотел было о стихах его что-нибудь добавить, но глядя на большие маяковские кулаки, воздержался. Мы всегда как-то смешно выходили из бара - такой большой и такой маленький, и по дороге к привокзальному буфету подбирали неуклюжие рифмы из каждой канавы.
У Володи был Неразменный трёшник. Три рубля, которые всегда возвращались к владельцу. Вдруг:
- Лиля! Лиля, милая, наконец-то! - Володя стал счастлив. Счастье - это такое уёбищное состояние, когда мозг не то, чтобы выносит,,, а конкретно консервирует на одном тупо избранном объекте. Как у попов, например.
Лиля припорхала, не касаясь ногами земли, худенькая и прозрачная. Прозрачная, брик! - я даже видел револьвер в её сердце. Они поцеловались. В смысле: Ли с Вовкой.
- Россия в огне - это потрясающе! - англицкий журналист, Герберт Уэллс, фонтанировал соплями - огне страсти.
Бла-бла-бла, как-будто Россия без огня бывает. На этом перроне весь цвет Всемирной литературы собрался, что-ли? Вон, на Николашку и внимания никто не обращает.
Хотя... я понимаю, что когда обратят внимание, это для него может закончится плохо.
- Кстати, мужчина в клетчатом костюме, начирикайте (twitter.com) что-нибудь о десяти днях, которые, бля буду, потрясут мир. Это Я дал ему ссылку.
Мы прощались скупо, по-мужски, без слёз и курицы на дорожку, Лиля заламывала руки (ОМОНа тогда не было, было ЧК) всё было весенне.
- Встретимся после выстрела в доме № 3 по Лубянскому проезду, кв. № 12.
- Когда, точнее?
- 14 апреля 1930 года в 10.15 утра.
|
