- Ты знаешь, - говорю я Мариане, это моя племянница, совершеннолетняя (на фоне всё новых и новых законов - уточнение о возрасте совсем не лишнее), - Пока Валерка не разломал мою квартиру, здесь был дом восходов и закатов. Я про Солнце...
- Я шёл на Восток и, заложив руки за голову, смотрел, как Солнце карабкается из московского смога на крыши небоскрёбов Москва-сити.
А вечером из окна другой комнаты или на кухне я видел, как этот огромный яичный желток тонет в Москва-реке. Я видел рождение и смерть Дня. Смерть - это как сон, до утра.
Летом на Востоке всё заливалось тёплым ярчайшим светом, в нём маленькие эльфы кружились, как стрекозы быстро-быстро вибрируя прозрачными крыльями.
Вечером мы садились с женой на пол, зажигали свечи, пили вино... А Солнце иногда задерживалось над кромкой Филёвского парка, чтоб посмотреть на нас, а потом бултыхалось, сонное, в Москва-реку.
Оно, я точно знаю, тонет на ночь именно в этой реке. Ну, по крайней мере, для нас с Ли. А мне большего и не надо. Да, и кому больше нужно, чем завтра утром Солнце взойдёт?
И Вы знаете, закаты дарят больше надежд, чем рассветы. Они оставляют время на ночь, полную волшебных снов, любви и мечтаний, а дни наступают стремительно. Успеть бы.
Успеть бы прожить всё это. Сколько их было у меня, закатов и рассветов? Я не знаю, не глупец последний - не считал. Ли тоже не считала - зачем нам нужно? Сколько их ещё будет? - и знать не хочу цифру. Много. Надеюсь, верю.
Теперь нам осталась Комната Закатов, комната надежд. А, ведь, Надежда умирает последней, переживая своих сестёр - Любовь и Веру. Да, нет, не может она этого пережить. Ну какая надежда без веры? Ну какая вера без любви?
