Это имя меня, похоже, по жизни преследует.
Как того прикольного парня из книжки. Книжка называется Евангелие. Мария
- созвучие этих букв как радуга из нот. Просто мы первую и последнюю
цвета-ноты опустили, чтобы иллюзия чётче отличалась от реальности. А то,
ведь, заблудишься, как Алиса в Зазеркалье, и дорогу домой не найдёшь.
Маша... множество лиц, множество разных судеб. Но я уверен - это ты
всегда одна. Десятки разных рук, но в каждой ладони - одно единственное
сердце. Ты несёшь его открытым, не прячешь в груди. И дожди его
поливают, жарит жара, и сердитые ветра колют морозным дыханием.
Сидели
ночью у костра. Белые Столбы. У моего друга здесь дача, А знаменитая
психушка находится на станции Столбовая. Это ещё минут пятнадцать от
Москвы по той же ветке. Саша поёт: Осторожно, двери закрываются.
Следующая станция Ничто. Мы и не пили особенно, так немного вина сухого с
девочками. Я почему и не понял сразу. Нас, мужиков трое, а девчонок
много, я даже имена не успевал запоминать.
Она присела рядом на брёвнышке.
- Привет. Меня Маша зовут.
- Привет, Игорь. Давай, угадаю с первого раза. Они тебя не видят?
- Нет.
- Я ничего не принимал сегодня. Да и алкоголя выпил совсем чуть-чуть.
- Это другое, глупый.Пойдём, погуляем?
- Там темно...
- Смешной. От меня света тебе разве не хватает?
- Рядом с тобой эта ночь как день.
- А ты не отходи далеко. Ты - планета, я - твоё солнце, кружись по орбите.
Мы
летали. Без крыльев, без неба и земли. Я падал, даже не знаю куда -
вверх, вниз? разбивался вдребезги и от боли испытывал наслаждение. Такой
вот набор слов, а других и не подберёшь. Я тонул в несуществующем
озере, его нет в натуре, быть не может, и кроме меня никто не придумал,
но воды - полон рот, я захлёбываюсь под весёлый перезвон хрустальных
колокольчиков машиного смеха.
- Наивный! Доверчивый!
Звёзды сыпятся снежинками на плечи. Какая прозрачная Вселенная. Я наконец-то увидел, как это - она бесконечна.
-
Да пойми ты, никто не смертен. Всё бесконечно. Ну, если ты физику
любишь, я тебе так скажу: тлену в этом мире пропадать некуда, не может
он просто исчезать сам собой. Из "ничего" ничего не получается, от
"что-то" что-то остаётся.
- Как всё мудрёно...
- Не мудреней, чем ты сорок лет назад родился.
- Сорок два.
- Сорок. Ты забываешь про ускользающие секунды. Мюнхаузен, вон, целые сутки,набежавшие за тысячелетие, насчитал.
- Мне одно имя уже говорит о многом.
- Да вру, вру я всегда. Ты же ведь любишь это?
- Не то, чтобы люблю, приходится иногда.
- Ха-ха-ха! Насмешил.
- А где же любовь, радость, радуга?
- Любовь? Любовь - это память. В 96-й хочешь вернёмся? Окровавленную ванну показать?
У меня шрамы на руке предательски заныли. Не надо.
- Маша, милая, почему ты такая жестокая?
- Потому, что я люблю тебя, дурачок.
P.S.
хотел поставить Её фотографию, но передумал. Что толку? На фото - лишь
Её последний на сегодня образ, лучше говорить - крайний, не последний вообще.
|
