А теперь… Когда мы все умерли, давайте по-честному. Не надо кричать о своей боли. Аня! У тебя же, один хрен, ничего не болит.

— Ты посмотри на эту железяку!
— Это штык времен первой мировой, ничего страшного.
— Он во мне насквозь — ничего страшного?

Я сложил два пальца, средний и указательный и воткнул их ей в живот. Ну, как воткнул? Сделал вид, что втыкаю. Не помогло — не поверила, я «распорол» её пальцами от живота до горла, до того места, где у мужчины кадык.

— Разве больно?
— Я совсем ничего и не почувствовала…
— Дура! Ты не можешь чувствовать ни физически, ни морально. Идиотка, ты — труп.

— Врёшь!
— Вообще-то, я сказал бы тебе, оставь эти словечки (и понятия, что мы в них с серьёзным видом вкладывали) там, наверху. Для живых, наивных, глупых, они, может быть, и поверили бы, если услышали. Тебе-то это зачем? Ты — проклятая душа, бедная бледная тень… и я такой же. Это просто так, чтобы тебе в вечной скорби не скучно было. И, да, в Аду я не сумею соврать, даже если очень захочу. А потому что наши мысли не скрывает даже паутина вербального общения. Я фигню сморозил? Зато заумный термин во фразу впихнул.
— Ты просто мудак.
— Если в изначальном смысле этого слова, это, как раз, не имеет здесь никакого значения.
— Здесь — где?
— Просто здесь, и всё остальное, что можно было раньше себе вообразить, теперь для нас не существует.

Бесконечный багровый закат. На небе, изнанке Земли, разбухшая, пропитавшаяся умирающей кровью вата. Мегатонны красно-чёрной, скрученной влажными клубами, зловонной дряни. Как дым из трубы. Трубы крематория. Мы — всего лишь пепел. Серый безымянный порошок. Пирокластическая масса, и много-много кальция. Того, что не был вымыт из организма при жизни спиртом. И ещё: я как был дураком, так и остался. Смерть не делает человека умней, просто слегка подретушировывает внешность. Не люблю длинные слова, я в них путаюсь, но иногда они просто навязываются.

— Так, куда же мы идём?
— Да, никуда мы не идём. И никогда уже не сможем производить со своим телом эти нелепые движения, приводящие к падению и выставляя перед собой в последний момент, предотвращая падение и тем самым перемещая себя на убийственный миг в пространстве, одну из своих нижних конечностей. Тела-то нет больше.

— Смерть на тебя нехорошо влияет.
— Ну, познакомь меня хотя бы с одним, на кого она повлияла хорошо. Хотя… недовольных я здесь ещё не встречал что-то. Ответ очевиден — мы все никакие.

GnomGrom