- Ладно, уходим.
- Ладно? Что, блядь, ладно? Зачем мы её убили?
- Уходим.
- Ты сказал: Зайдём, испугаем, она описается...
- Чё ты хнычешь? Сука! - он схватил меня за грудки. - Через минуту-другую менты приедут. Она, тварь, на кнопку успела нажать.
- Мы так не договаривались.
- Но стрелял-то ты.
- А этот амбал откуда взялся? Ты говорил, что...
-
Этот? - перебил меня Гном (да, у этого рецидивиста такое детское
безобидное погонялово) - Этот? - он приподнял, за волосы схватив, голову
лежащего на полу охранника. Парнишка лет двадцати в чёрной униформе,
лицо в слезах, побоях и соплях.
- Этот, спрашиваешь ты? - и уже обращаясь к нему, - Тебя как зовут, милый?
- Не убивайте меня... пожалуйста...
- Странное имя, трудновыговариваемое. Еврей что ли? Вид, иди сюда!
Вид - это третий наш подельник. Умный красивый молчаливый парень.
- Подержи-ка, - отдал ему пистолет Гном, что перед этим отобрал у меня.
- Этот, говоришь?
- Не надо, пожалуйста, - плачет охранник.
-
Вид, сходи в каморку, откуда он вышел, там у них, бля, центр слежения
этими, вот камерами. Диск возьми. Не CD, а жёсткий с компьютера. И
расхуячь там всё нахрен. Гном вытащил из пришитой к подстёжке куртки
свой нож.
- Как зовут, говоришь?
- Не надо...
- Ах! да, извини, забыл.
- Гном, стой!
-
Меня зовут Виталий Вячеславович, - представился Гном и быстрым
заученным движением перерезал парнишке горло. Кровь хлынула как из крана
вода. Ржавая, после отключки. Парень сильно задёргался, Гном его еле
удерживал:
- Тихо, тихо, дорогой, сейчас быстро всё пройдёт. Ведь не очень и больно было?
У меня в глазах туман красный, но вижу ухмыляющуюся рожу этого урода.
-
Гном, ты ёбаный маньяк, сука! Я бросился на него. Сам себе удивляюсь
теперь - даже нож сумел выбить из его рук. Вид стоял у дверей, с
пистолетом в руке, такой отрешённый, как будто ничего и не происходит. И
всё ему по хуй - и что менты вот-вот.
Гном меня легко перевернул,
скинул с себя и давай мутузить по роже: слева, справа, слева, справа. Я
пытался лицо закрывать руками, даже отбиваться - да куда там! Этот
комбайн смерти, как сам он себя называл, разошёлся не на шутку.
- Что, блядь, бунт на корабле? Вовремя, как вовремя, на, на...
Но тут - голубые всполохи отовсюду, сирены.
-
Заебись, - говорит Гном, встаёт с меня. - Вот он и конец, весёлый. А
где наш Вид? А нету Вида. Ну, это нормально. Я так и думал. Смотри, чмо
ты сопливое, что у меня есть.
Нет у него ничего, кроме самонадеянности.
- Вставай, оботрись. Вон, бумаги сколько разбросано. Давай смерть принимать гордо, стоя.
- Ты сука. Подлая сука…
- Да какая теперь тебе разница? Ты сдохнешь через пару минут. Вставай рядом со мной, очухался?
- Да.
- Выходите! Бросайте оружие и выходите! - искажённый мегафоном голос. Как в кино, ей-богу!
- Нет у нас никакого оружия, хотя... Есть граната, - я увидел в руке у Гнома лимонку. - Во какая! Выходим?
Пока он не видел, я нож его с пола поднял:
- Виталик!
- Что? – Гном полуобернулся через правое плечо.
Я что есть дури воткнул ему в бок нож. Туда, где должна быть печень. Гном ухнул от неожиданности и, оседая медленно:
- Ну, это нормально. Так и должно было всё закончится… когда-нибудь.
Он
не схватился рукой за рану, как это обычно делают все. Он выдернул чеку
из гранаты. Сам повалился на пол, похоже, уже не живой. Граната
катилась к моим ногам.
|
