Петух кричал как-то не по-русски, не «ку-ка-ре-ку», нет. Истошно, надрывно, протяжно, как иерихонская труба. Прямо под окном. Солнце ещё даже и не думало выглядывать из-за горизонта. Ну, что ты орёшь, глупая птица? У меня, вот, будильник есть. Хотя, какой, к чёрту будильник, если сна нет? Но будильник (телефон) — это механизм, петух — это природа. Природа жива, а вещи мертвы, хоть и долговечнее.

Трудная дорога на кладбище. Оно, наверное, так и должно быть. «Игольное ушко». Километра три — вверх, в гору по разжиженной слякотной глиной дороге. Гроб на руках, плач, неистовый рёв, при каждой вынужденной (тяжело, ведь, для четверых несущих) остановке, сочувствие пополам с любопытством с обочин. Парни с белыми платками на левых руках переводят дух. Ещё двое, впереди, не решаются опустить крышку гроба в утреннюю раздожденную грязь. Под ноги падает хлеб из разорвавшегося случайно пакета. Проклятое небо! Ежеминутно жаркое солнце сменяется промозглым дождём. Сверху пот, снизу грязь и сырость.